ДЕНЬ ОТДЫХА

ВРЕМЯ ОТ ВРЕМЕНИ ПРОИСХОДЯТ В НАШЕМ ГОРОДЕ ЛЮБОПЫТНЫЕ СОБЫТИЯ, ГОСПОДА

​

Вот взял и приехал в июне прошлого гола человек по имени Douglas Nielsen. Американец, бакалавр в психологии, а помимо того - извест­ный хореограф, постановщик и виртуозный исполнитель Modern Dance. Объездил много стран мира, обучая мастерству современного танца очень разных и вроде бы совершенно не подготовленных лю­дей. К тому же, по мнению учеников, оказался на редкость обаятель­ным человеком.

Почти тогда же, в июне, позвонила Наташа из "Урусвати":"На сакральные танцы пойдете?". Оказалось, что в Риге проходит семинар "Сакральные танцы мира". Ведет его Barbara Hellenschmidt, представитель Findhorn Foundation, Шотландия. (Findhorn Foundation - международная духовная община, основанная в 1962 году. Ныне это

духовный холистический центр, в котором живут, обу­чаются и работают вместе около 350 человек. При первой же воз­можности мы подробнее расскажем о нем).

Отправились мы на “сакральные танцьґ”,  и очень скоро, благодаря Барбаре и атмосфере самих танцев, чувство некоторой неловкости и скованности, присутствовавшие на первых порах, сменилось ощущением радости, глубокой симпатии ко всем, кто был рядом, и единением со всеми.

И - как завершающий аккорд минувшего лета - Косовские, как мы их назвали, танцы, имевшие место быть на хуторе Коса, в красивом и тихом месте, что неподалеку от Сигулды. Руководил ими James Вurges, при посвящении в суфии получивший имя Насреддин, представитель The Sufi Orden of the West. Собственно, это были не просто танцы, а семинар, проходивший в Латвии во второй раз, в лагере, который Насреддин назвал "Единорогом". Программа семинара включала в себя три части: первая - неделя молчания, вторая - медитации и, наконец, третья - танцы.

​

...Мы добирались до Косы, что называется, своим ходом, - проселочными дорогами, проложенными как зеленые лабиринты ме­жду деревьев, мимо холмов и полей, а в лобовое стекло машины время от времени "стучались" большие пестрые бабочки, как послан­ники иного мира, почти забытого в суете городских будней. И "Единорог", раскинувшийся в небольшой лощине среди запахов све­жайшей, мокрой от вечерней росы листвы и травы, в тишине и по­кое (в лагере строго-настрого запрещены всякие "кассетники"), слов­но бы дышал; глубоко и естественно, так глубоко и так естественно, как, кажется, почти что уже и невозможно в нашем лихорадочном мире.

В самый последний вечер, теплый, удивительно мягкий и красивый вечер, мы, рискуя внести некоторый диссонанс в атмосферу царив­шей в "Единороге" гармонии, подступились к участникам семинара с вопросами. О "Единороге", о том, кто и какими судьбами оказал­ся в лагере, кому и зачем нужны эти танцы, такие вроде бы "неуме­стные" в теперешнее время.

Мы не станем называть имен участников - это, в сущности, не столь уж и важно. Разве что сказать, что в лагерь съехались люди, очень разные и по возрасту, и по занятиям в обычной жизни, и по пред­шествующему Пути, понимаемому как путь к иному, иному себе.

Итак, говорят участники Косовских танцев.

​

КОСОВСКИЕ ТАНЦЫ

...Все мы - такие разные, а тут вдруг в человеке видишь как бы свое отражение; люди - как зеркало. Смотришь в глаза и видишь, что все здесь ощущают и переживают одно и тоже. Люди ведь очень одиноки, несмотря на все их деловые контакты и даже встречаясь каждый день с массой себе подобных. И каждый одинок в борьбе за существование, за какую-то иерархическую ступеньку в социуме. А здесь нет борьбы, здесь каждый чувствует поддержку другого. И общение - сердечное...

Одиночество?.. Одиночество, вообще-то, хорошо для осознания себя как иднвидуума, но осознания себя как части человеческого рода в социуме нет. И здесь людей объединяет самое главное, сущее - все, что от Бога. То, на чем основаны все танцы, все мантры, пение, представленное разными духовными традициями.

Мы как-то приехали в Литву, и, помню, в Каунасе к нам присоединился человек, впервые попавший на танцы. У него снача­ла ничего не получалось, все делал "от головы", хотя и очень старался. А к концу стал совсем другим, мог подойти к тебе, обнять, хотя сна чала не то, чтобы обнять, - просто за руку взять, и то не мог. Это ча­сто бывает: приходят такие закомплексованные, затурканные одино­чеством, стесняющиеся своего внешнего вида, неуклюжие, а здесь на них никто не посмотрит осуждаюше, никто ни в ком не ишет недо­статков. И когда люди начинают себя и других принимать такими, ка­кие они есть, появляется счастье в глазах.

Единственное, о чем говорили нам перед танцами, к какой тради­ции они принадлежат. Почему мы и не повторяли, как попугай, сло­ва мантр, а осознавали, что происходит, что значит то или иное дей­ствие.

Не страшно ли будет возвращаться в обычный мир?.. Нет, но ну­жно суметь сохранить воспоминания о том, как здесь было. Воспо­минания скорее чувственные. Память тела намного сильнее памяти ума. Здесь вообще важно отключить свой ум, свои размышления, что­бы почувствовать происходящее сердцем и нутром.

Интересно, что лети в лагере прекрасно себя чувствуют. Знаете, мальчикам лет десяти-одиннадцати обычно очень важно, что скажут сверстники, - вот, мол, танцуешь с мамой-папой. А здесь они во все включаются с удовольствием. По­хожее я наблюдала в Англии. Там много детей па танцах, приезжают целыми семьями и помногу раз. Нас здесь всего сорок человек, а там в одном лагере - триста-четыреста. Представьте себе три огромных круга, внутри каждого му­зыканты... земля ходуном ходит. А были танцы, на которых все просто рыдали.

Первую педелю мы молчали, все - молчали. Сначала очень трудно, когда все вокруг ходят и молчат... Но я поняла, что суть именно в том, чтобы остаться наедине с собой. Трудно не разговаривать, но результат потрясающий! Мне бы очень хотелось молчать хоть одну неделю в году...

Сначала я все твердила себе - ну зачем я сюда приехала? Кружок какой-то танцевальный, для барышень, которым делать нечего. Все отвергала, тем бо­лее. что я из Литвы, и где-то в подсознании сидит в нас в литовцах, католи­ческое воспитание. Трудно было вначале, а потом стала понемногу включать­ся. Хотя и тяжело, со скрипом. Расслабляешься, вроде бы уже лучше себя чувствуешь, а потом танцуешь, и опять тяжесть, опять не можешь быть в кругу, худо до дурноты. И опять тс же мысли: что, у меня дома проблем и забот нет? Все. не могу больше ни петь, ни танцевать умру, если танец не кончится. Ухо­дила... Потом помаленьку что-то стихло внутри.

А главный поворот, случился в последние два дня, и теперь я понимаю, как много бы потеряла, уехав отсюда раньше времени. Знаете, все как-то выровнялось во мне. все проблемы отошли, стихли. Я здесь, проблемы - там. Расслабилась, и на душе стало лучше. Только ноги тяжелые. А вот здесь, где чакры, все прозрачнее, легче. Мы, грешные, все пытаемся понять умом... А вчера я поговорила с Насреддином, - с ним хорошо говорить, легко, можно обняться, посмотреть в глаза - все от души, и все очень просто.

Я не могу сказать, что, мол, я счастлива, я спокойна. Знаю, что проблемы есть и будут, но и знаю, что вернусь домой, и мне будет легче, буду иначе смотреть на проблемы, по-другому их решать. От Насреддина, от учителей идет такая сила... От них надо или бежать, или принимать их. И мне теперь не страшно возвращаться, мне кажется, что я стала сильнее... Как меня зовут?

Виктория. А фамилию - зачем? Ни к чему. Я из Литвы. Журналистка.

​

P.S. Больших мохнатых пестрых бабочек, сопровождавших нас па пути в Косу, в "Единороге" оказалось видимо-невидимо...

Дуглас Нилсен:

..Я хочу помочь людям вспомнить, что каждый человек может найти свой стиль, и как это важно для каж­дого. Я не хочу, чтобы вы меня имитировали, я хочу, чтобы вы нашли - себя.

...Красота, как и культура. - это и сердце мира, и она. а вовсе не банки, может спасти мир.

...Человека делает несчастным ощущение собственной незначительности, неважности того, чем он занимается. А я счастлив, коль скоро делаю • именно то. что выбрал сам и что мне и самому правится.

 

Насредин:

Духовный путь - это путь познания реальности. Есть люди, считающие, что духовность - нечто сладкое и мягкое, что она хороша и приятна всегда. Это неверно. Основное усло­вие духовности - быть честным с са­мим собой, быть тем. чем мы являем­ся на самом деле. Основа духовного пути - правда, даже если эта правда неприятна. И быть "духовным вовсе не значит быть обязательно приятным,  скорее духовность это красота и правда.

Из разговора с Барбарой Хелленшмидт:

Я хочу принести в мир ту любовь и ту радость, которые нашла в своем сердце, живя и учась в Финдхорне. И пытаюсь помочь лю­дям обрести такой же опыт.

А как вы думаете, что делает людей несча­стными?

Наверное, они забыли о Боге в себе, не умеют общаться с самими собой, не знают и не любят себя.

И что же нам. таким, делать?

Посидите утром несколько минут молча, вслушайтесь в себя, посмотрите себе в глаза, улыбнитесь. Подумайте о хорошем в себе, о том. что вы в себе любите. Повторяйте этот опыт еще и еще.

Будь у вас возможность изменить мир, что бы вы предприняли?

Для меня самый большой урок Финдхорна заключается в том, что ничего невозможно изменить вовне, вне себя. Но я могу кое-что изменить в себе. Ме­няясь сама, я изменяю мир, окружающий меня.

Интересные события "отслеживали" для вас Елена Булгакова.

Мария Лисина и Ирина Трумпель

(материал из газеты - День отдыха)